14 августа 2019

   В переводе на русский язык это небольшое селение в нескольких километрах от города, а фактически пригород Грозного, называется «главной горой». На самом деле это – две небольшие сопки на подступах к Ханкалинскому ущелью. О нем вспоминали «усмирители» Кавказа 19 века русские генералы А.Ермолов и А.Слепцов в своих донесениях царю-батюшке. Ханкала запечатлена в литературных и дневниковых записях и зарисовках поэта М.Лермонтова.
   Ровное, почти идеальное плато на северо-востоке от крепости Грозная, казалось бы, существенной исторической значимости почти столетие не имело. И только в середине минувшего века об этом селении заговорили в полный голос. Сначала, в стране, под названием СССР, а спустя пятьдесят лет Ханкалу узнал весь мир. Но обо всем по-порядку.
   В 1942 году танковые армады Вермахта рвались на Кавказ, к нефтяным запасам. Нависла смертельная опасность над Грозным и Малгобеком. Было принято решение в срочном порядке разместить посадочные площадки фронтовых авиаполков, наносивших удары по врагу и воевавших в небе с асами люфтваффе. Именно отсюда, с полевого аэродрома Ханкалы, не раз взлетал на самолете ПЭ-2 бомбить танковые колонны врага боевой штурман Николай Трошев, отец будущего командующего объединенной группировкой войск в Чечне легендарного генерала Геннадия Трошева. А после заката солнца от станицы Ассиновской взмывали в небо легкие бомбардировщики, прозванные немцами «ночными ведьмами».
   Семьдесят лет назад у подножья сопок почти в авральном порядке была размещена военная база, переброшен авиационный полк дивизии ВВС, впоследствии дивизии ПВО в составе Бакинского округа войск противовоздушной обороны. В этом полку начинал офицерскую службу прославленный летчик-космонавт дважды Герой Советского Союза В.Комаров. После его трагической гибели на одном из домов, где проживали военные летчики и члены их семей, установили памятник и мемориальную доску.
   Эти почетные реликвии я видел сам, когда впервые побывал в Ханкале в начале восьмидесятых годов прошлого века. К тому времени на постоянной основе здесь уже размещался учебный полк Ставропольского летного училища. У ханкалинцев осталась добрая память об однополчанине. Они чтили священные реликвии прошлого и бережно ухаживали за памятником. Короткая память оказалась у бывшего генерала-летчика советских времен Д.Дудаева. С 91 по 95 год он собирался здесь разместить авиацию Ичкерии. В эти годы, наверняка, и памятник убрали, а мемориальную доску выкинули. Когда я оказался в Ханкале снова, уже в начале 95-го года, увековеченные реликвии исчезли. Остались только двухэтажные дома летного состава, офицерская столовая, солдатский клуб. Даже бомбежки и артиллерийские снаряды начавшейся войны не смогли разрушить полностью инфраструктуру летного военного городка. В советские времена строили основательно, на совесть.
   Весной 1995 года в Ханкале разместился штаб Временных объединенных сил федеральных войск в Чечне. Старое, еще пятидесятых годов, двухэтажное здание (ЦБУ), окруженное со всех сторон бетонными блоками, масксетью, металлическими ежами. Перед КПП, по правой стороне огромный плакат с призывом любить Родину, Россию и до конца выполнять свой воинский долг. Еще правее, перед выходом на вертолетную площадку – могила неизвестного человека с одной ногой. Примерно так написано на табличке.
   С левой стороны – огромное поле, заставленное кунгами и палатками. Здесь расположены штабы различных силовых ведомств. Недалеко от штаба сам аэродром, в советское время считавшийся одним из лучших в Северо-Кавказском военном округе, садовые заброшенные дачи, железнодорожная станция. А вокруг всего этого хозяйства - хорошо укрепленный район с врытыми в землю техникой и минными полями. Везде на въезде блокпосты и КПП.
   В любое время суток Ханкала напоминает растревоженный улей. Тысячи людей в камуфляжной форме снуют по периметру военной базы, натужно урчат моторы тягачей и «движки» электростанций, по ночам нередко можно услышать артиллерийскую канонаду, так называемый, беспокоящий огонь. Ранней весной и в зимний период коптят печки-буржуйки, дикая осенняя распутица сменяется на жаркое и душное лето.
   Ханкала-это еще не война, считали солдаты и офицеры, прошедшие фронтовыми дорогами Чечни. Действительно, в этом своеобразном безопасном оазисе можно было спокойно просидеть три или шесть месяцев служебной командировки и ни разу не побывать на передке. Зато вернуться домой, в свою часть с новой звездой на погонах или наградными листами.
   Мой хороший приятель из штаба внутренних войск рассказал весьма интересный случай из практики прикомандированных офицеров, преимущественно из первопрестольной:
   «Один крупный тыловой начальник в полковничьих погонах всю командировку носа не высовывал из Ханкалы. Ходил с важным видом и ругал всех за грязные берцы и несоблюдение формы одежды. И пришлось ему все-таки съездить в Грозный, новую форму ребятам отвезти, а заодно и воду, еду и боеприпасы. Едем в составе колонны, подъезжаем к «мертвому» городу. Надо сказать, что в то время стрельба была обычным явлением. Полковник, услышав выстрелы, приказал всем занять круговую оборону и отражать «нападение». Мы посмеялись про себя конечно, но оборону заняли и постреляли в воздух от души. Хорошо, хоть свои не накрыли. Но по-настоящему смешно было позже, когда в конце командировки приехал заместитель министра и на общем построении зачитал приказ о награждении полковника именным боевым оружием. В наградном листе было сказано следующее: «В пути следования колонны, военнослужащие подверглись нападению со стороны превосходящих сил боевиков. Полковник С. Организовал круговую оборону, а затем, рискуя жизнью, личным примером увлек бойцов в атаку. Часть боевиков была уничтожена, остальные рассеялись».
   Чего греха таить, такие примеры бывают во время любых локальных конфликтов. В данном случае чеченская война не стала исключением. Да и крылатая поговорка: «Кому война – кому мать родная», еще никем не отменялась. Для абсолютного большинства военнослужащих группировки Ханкала стала лишь местом временного пристанища. Отсюда грунтовые и разбитые асфальтированные дороги вели в Аргун, Шали, Дачу-Борзой и другие населенные пункты республики, там шла настоящая война.
   Впрочем, рисковали жизнью и постоянные обитатели военной базы. Ежедневно, в любую погода взлетали вертолеты, унося с собой разведывательные группы, натужно урча моторами, уходили колонны с людьми и продовольствием, вооружением и боеприпасами. Не все возвращались. «Груз-200» - убитые, и «груз – 300» с ранеными прибывали в ханкалинский полевой госпиталь. Это также стало заметной приметой того времени.
   И для многочисленной журналистской братии Ханкала стала местом временного обитания. Здесь можно было получить достоверную информацию, отсюда телевизионные группы отправлялись к местам своих будущих репортажей.
  
   Рассказывает постоянный обитатель здешних мест, фронтовой репортер программы «Вести» Александр Сладков:
   «Мы все чаще бываем на Ханкале. Она обрастает войсками. Там штаб. Формируется группировка. Работы – море. Единственная печаль – это КПП. Вечно дежурный лейтенант, мордатый десантник, пускает нас каждый раз чуть ли не с боем.
   - Не положено.
   - Вот пропуска у нас.
   - Ваши ожидающие должны встретить, сопроводить.
   - Кто встретит, генерал? Ему сюда бежать?
   С генералом я перебарщивал. Я даже не знал, кто на базе самый главный. Позже познакомился, даже подружились.
   …Батальон Долговидова тоже стоял на Ханкале. Рядом с вертолетной площадкой.
   Сидим в теньке с летчиками и медсестрами. Пьем чай. Вдруг одна говорит:
   - Эх, вот бы сейчас вишни попробовать.
   Долговидов сразу вызвал разведчиков.
   -Ребята, возьмите вон ведро, наберите вишни.
   -Ой, у меня и взамен-то ничего нет.
   -А вы вальс танцевать умеете? Станцуете со мной?
   -Станцую, если музыка будет.
   Долговидов подмигнул вертолетчикам:
   -Запустите машину!
   И вот на бетонной площадке, в мае девяносто пятого, танцевали вальс два человека. Она в туфельках и белом халате, он – в тяжелых сапогах и выцветшем камуфляже. А вместо музыки им шелестел вертолетный двигатель. Почти в такт, во всяком случае, им так казалось».
   В Ханкалу часто прилетали высокие гости: от чиновников и политиков разных уровней, до Президента страны. Борис Ельцин прибыл в конце мая 96-го и сразу объявил об окончании войны и победе федеральных войск. Ему не поверили. Через два месяца боевики захватили Грозный. Из Ханкалы двинулись на выручку.
   Несколько штурмовых отрядов из состава 205-й мотострелковой бригады пробивались в город, под шквальным огнем боевиков. Пробились. Эвакуировали раненых и журналистов в Доме правительства. В том бою погиб командир батальона капитан Станислав Кравцов. Уже готовы были документы для поступления в академию, да и майорские звезды были на подходе. Я познакомился с ним в первых числах августа. Настоящий, волевой мужик. Был…
   Досталось и мотострелкам 136 – й бригады. Прорвавшись в центр города, заняли круговую оборону. В одном из боев закончились боеприпасы. Примкнули штык-ножи к автоматам и бросились в прорыв. Боевики ошалели, не ожидали такой дерзости. В панике оставили многоэтажное здание.
   В тех боях бригада потеряла четверых. Среди них – командир инженерно-саперной роты капитан А. Кулик. Мне довелось познакомиться с ним в мае. Брал интервью для будущего материала. Показался мне немногословным и основательным офицером. Подчиненные его уважали. Он берег каждого. Сам не уберегся. Тело Кулика и его боевых товарищей доставили в Полевой госпиталь на Ханкалу. Оттуда - на малую родину.
   Основной поток раненых пришелся на Ханкалинский госпиталь именно в период с 6 по 13 августа, в самый разгар боев. Сюда поступило 689 человек. За один день доходило до 200 человек. Круглые сутки проводились операции. Основная нагрузка выпала на хирургов. Назову поименно тех, кто в те тяжелые дни не отходил от операционных столов, спасая жизни солдат и офицеров. Это полковник Виктор Юркевич, подполковники Валерий Зуев, Эльбрус Фидаров, майоры Валерий Бауэр, Игорь Власенко, Сергей Шаховалов, Николай Сердюков, Сергей Селезнев, Юрий Мартынюк, капитаны Александр Раутов, Михаил Осипенко, старшие медсестры Виктория Горева, Татьяна Гончарова, Вера Гусейнова, Татьяна Кутей.
   Бригада хирургов за три месяца работы госпиталя провела порядка двухсот операций. А майор Бауэр – 300! Это при том, что годовой объем для хирургов в обычных условиях составляет около 150-200 операций. Были и такие, которые не имеют аналогов в мире. Например, Зуев и Фидаров оперировали рядового А. Назаренко. Доставлен был с пулевым ранением брюшной полости, множественные повреждения внутренних органов, кишечника и, самое страшное, нижней полувены. Шанс выжить – один из тысячи.
   Операция длилась шесть часов. Парня удалось спасти. Он выжил.
   Возможно, в те августовские дни, кто-то из бардовских армейских исполнителей сочинил песню, которая заканчивалась словами «…Из ада вырвется страна, когда закончится война. Ну а пока нас ждет Ханкала…». Этот бывший поселок и пригород Грозного стал местом переговоров и подписания первых соглашений между А.Лебедем и А.Масхадовым. Так получилось, что с Ханкалы, где принимались важные решения о ходе боевых операций, фактически начался вывод войск. Последний батальон покинул военную базу 31 декабря 1996 года.
   Через три года войска сюда вернутся. Но это уже совсем другая история.
   Эх, Ханкала, Ханкала…
  
  
  
   ИСТОЧНИК